Home
>
Archiv
>
KenFM International
>
Русский
>
Нападки на население, новый тренд безумия времён «Короны»

Нападки на население, новый тренд безумия времён «Короны»

Veröffentlicht am: 28. Juni 2020 | Anzahl Kommentare: noch keine

Политики и средства массовой информации всё больше и больше авторитарно обесценивают всё население. С помощью жестоких высказываний, против собственных сограждан генерируется негативные настроения.

Комментарий Кристиана Борови

Что за неделя: полиция в Штутгарте готовится к крупным столкновениям в эти выходные и усиливает своё присутствие в центре Штутгарта после того, как в прошлое воскресенье виновники так называемого «места развлечений» совершили насилие и в результате получили ранения сотрудники полиции. Поэтому на эти выходные запланировано более активное присутствие полиции, видеонаблюдение и, возможно, запрет на алкоголь.

Нынешние заголовки о раненых полицейских и грабежах давно затмили мирные демонстрации против правил Короны – и это как раз в тот момент, когда стало совершенно ясно, что многие тысячи людей в Штутгарте неделю за неделей могли мирно проводить демонстрации за сохранение своих основных прав.

Когда дело дошло до вопроса о том, следует ли предъявлять обвинение журналистке TAZ, Хорст Зеехофер также хотел встать на сторону полиции. Не очень приятно поднимать вопрос в колонке о том, какую работу сотрудники полиции могли бы выполнять альтернативно в случае безработицы, а как же с предъявлением обвинения? Но два дня назад, 25 июня 2020 года, Зеехофер решил, что не стоит сильно грозить пальцем и устраивать разбор полётов, а, возможно, в это дело следует привлечь только совет по делам прессы. Очевидно Зеехофер хочет поддержать дискуссию по вопросу о правильном взаимодействии населения друг с другом.

«Прекращение слов неизбежно приводит к прекращению деяний и к чрезмерному насилию», – сказал Зеехофер, по словам «Taz der Bild» (7). Но вместо того, чтобы аплодировать этому беспокойству, средства массовой информации громко заявляют о том, что Зеехофер сдался и что это было ошибкой. «Die Welt» 25.06.2020 даже выпустил статью с заголовком «Зеехофер «струсил» (8). Забавно при этом: когда 9 мая в Штутгарте произошла попытка нападения на журналиста Кена Йебсена, никто не задавался вопросом о гуманном обращении.

Кроме того, вспышка коронавируса на мясоперерабатывающем заводе в Тьонисе вызвала скандал, который ещё больше погрузил в плоть укусы эксплуататорских условий труда, а также вернул на повестку дня вопрос о свободе передвижения и узаконивания правил Короны и разрушил надежды на то, что вскоре что-то изменится. Внезапно появилось полное политическое и медийное удивление, что люди на немецких предприятиях вынуждены работать в невообразимых условиях – даже несмотря на то, что на такие условия в прошлом уже указывали профсоюзы и объединения (17).

Есть новости и из Берлина: в столице земли были смягчены некоторые меры, но «нелюбители масок», как называют их СМИ, отныне будут наказываться штрафом (3). Однако на сайте департамента здравоохранения сената Берлина представлена следующая информация о правильном ношении масок: «Использование повседневных масок всегда на свой страх и риск» (4).

В этом контексте также указывается на возможный риск для здоровья, связанный с ношением масок, но в основном это означает лишь отказ от ответственности. Это означает, что, несмотря на юридическое обязательство носить маску, в конце концов никто не будет нести ответственность за возможные негативные последствия ношения маски. Поэтому выбор между штрафом или болезнью может означать выбор между дьяволом и Вельзевулом.

А потом Джем Оздемир, которому во время интервью после инцидентов в Штутгарте бросили фразу «В этом виновата полиция», на что он на камеру ответил рефлексивно и грубо: «Пожалуйста, заткнитесь, я говорю. Мы сейчас в Германии, я говорю. Заткнись» (18). Что было бы в СМИ, если бы об этом сказал журналист Кен Йебсен? Могли бы мы притвориться, что это был неловкий, но всё же человеческий ляп, просто слетело с губ, что в действительности даже мило, потому что это показывает, насколько человек предан делу? Я сомневаюсь.

Если выйти за рамки отдельных упомянутых событий, их противоречий и открытых вопросов, то можно заметить, что не только правоохранительные органы являются центральной нитью, проходящей через все события, но есть ещё один аспект, который проплетается через все политические и медийные заголовки: в настоящее время политика и СМИ организуют прямые нападки на простых граждан и их возможно даже понятные открытые вопросы. Бэширование (bashing) означает на простом языке «жёсткую, унизительную критику» (1) – и это именно то, что сейчас происходит.

Поэтому выходка Джема Оздемира – дело не маленькое. Она отражает принципиально преобладающее в политике и средствах массовой информации отношение к критикам правил Короны и тем, кто их соблюдает.

Хорошо известна традиция, что психологи и агентства идут на службу власть имущим и разрабатывают высокооплачиваемые стратегии по замалчиванию критиков власти и социальных отношений. Таким образом, термин «теоретики заговора», который так часто используется в наше время небрежно, тоже не является тривиальной вещью, а является концепцией психологической войны, разработанной ЦРУ. В памятке ЦРУ 1967 года, озаглавленной «встречная критика доклада Уоррена», которая с тех пор стала публично известна, намерение заключалось в том, чтобы заставить замолчать тех, кто критично усомнился в официально рассказанной истории, объясняющей убийство Кеннеди. В то время именно журналисты впервые исследовали и опубликовали связь между ЦРУ и убийством Кеннеди (10).

Таким образом, психологическая война – это, в основном, психологически поддерживаемое насильственное общение на службе у сильных мира сего. Это важно знать, потому что совсем недавно снова используется тот же самый принцип: Критики лингвистически девальвированы. Хорошая новость заключается в том, что язык можно использовать для того, чтобы правильно распознать психологическую войну.

Не все психологи находятся на службе у власть имущих; напротив, есть те, кто называет силовые структуры и пытается прорваться через логику господства. Мюнхенский психотравматолог Франц Рупперт – один из них. В своих книгах он указывает на структуры травм и способы выхода из них. В основе его исследований лежит, среди прочего, динамика «злоумышленник-жертва», которая приводит к травмам и нездоровым структурам как в частном, так и в социальном плане.

Интересно, что тезис Рупперта заключается в том, что существует синтаксис, семантика и прагматика отношения к жертве, а также язык злоумышленников. «Когда мы говорим, опираясь на нашу здоровую часть, мы используем другие слова, термины и конструкции предложений, чем когда мы говорим под контролем наши психотравматических стратегий выживания», – говорит он в своей последней книге (11).

Как что-то подобное может выглядеть лингвистически можно понять из статьи, опубликованной несколько дней назад в «T-Online» Ламой Каддором, менеджером проекта в университете Дуйсбурга-Эссена (12). Она объединяет в себе все перечисленные выше политические события и ругательства:

«Но вместо осторожности – пренебрежение. Тысячи устраивают вечеринки на канале Ландвера. Почти никто не носил маску в ночь беспорядков в Штутгарте; безусловно, маргинальный аспект безудержной оргии насилия, без сомнения, но один аспект. Семьи встречаются в больших кругах на вечеринках и барбекю, как будто всё вернулось на круги своя. На богослужениях и религиозных собраниях верующие сидят близко друг к другу. В фитнес-студиях люди тренируются будто в последний раз. Для тех, кто отвечает за мясную промышленность в Тьонисе, Вестфляйше, Визенхофе или других местах, вирус, похоже, отсутствует, как и для теоретиков заговора».

Интересно также, что критики этих мер обвиняются в том, что они создали «анти-коронное движение», разрушающее внутренний и социальный покой. Эти безответственные критики якобы даже не заботятся о своих собственных семьях, и госпожа Каддор подозревает, что это может быть из-за того, что в семье не было всё благополучно.

Эту тактику также можно найти, кстати, в вышеупомянутом документе 1967 года, в котором можно прочитать, что эта стратегия упоминания психических расстройств как причины и утверждения о том, что потребность в признании и любви не была удовлетворена, должна использоваться в тех случаях, когда она уже не эффективна, чтобы дискредитировать кого-то как теоретика заговора. Если вы прочитаете статью миссис Каддор, то увидите, что она может применять эту стратегию психологической войны идеально, сознательно или бессознательно.

Очевидно, что в свете постоянно растущего протеста и растущего беспокойства населения по поводу достигнутых договоренностей о Короне, уже недостаточно дискредитировать только отдельных журналистов, исследователей или художников как теоретиков заговора. Нет, сейчас каждый гражданин уже обесценивается как лишённый солидарности, немирный и асоциальный, который ведёт себя не совсем корректно. Напротив, они лишь пытаются быть социальными и удовлетворять такие важные базовые потребности, как потребность в осязании, общественная и социальная сплоченность или внутренний мир через духовность. Но автор грубо обесценивает это как «обнимашки» в церквах или как безответственное веселое общество, которое больше не может быть спасено. «Если вас не волнует жизнь ваших родственников и друзей, вы, наверное, должны понимать, что вряд ли мы переживем вторую крупную экономическую блокаду», – продолжает она. Значит, недавно найденный козёл отпущения также несёт ответственность за экономический коллапс?

Возникает подозрение, что любое сопротивление «второй волне» осенью этого года должно быть отвергнуто и девальвировано, как говорится в статье, «небрежное обращение…, непристойное… идущее из лагеря алюминиевых шляп… безответственное… безрассудное… эгоистичное (просто желающее сделать свое дело)… потакающее эгоизму…». Примечательно, что в центре внимания битья не находится ни одна социальная группа или отдельная личность, а гражданин в целом, который должен внести ответственный вклад, и для которого поддержание социального мира с помощью масок что-то значит. Это ещё один шаг в психологической войне, потому что гражданин должен быть приведён в порядок и повиноваться, иначе он будет наказан.

Заговорщиков и носителей алюсовых шляп, обвиненных таким образом и стилизованных под козлов отпущения, на самом деле вообще не существует. Но есть люди, которые хотят вести здоровый образ жизни и которые отличаются тем, как эта здоровая жизнь выглядит для них. Разве разнообразие и плюрализм не были культурной и политической моделью до недавнего времени и не должна ли демократия пропагандировать столь различные взгляды на хорошую жизнь или, по крайней мере, быть способной противостоять им?

Если граждане хотят сохранить свою автономию перед лицом нынешних избиений, то им было бы неплохо обратить внимание на то, в какой степени предпринимаются попытки, с одной стороны, применить меры путем лингвистического насилия и, с другой стороны, провести разделительные линии между людьми.

Здесь социальный мир находится под угрозой и удовлетворяются только индивидуальные интересы, например, интересы власти и финансовой элиты. С другой стороны, ненасильственное общение всегда ориентировано на потребности людей в обществе. При ненасильственном общении к ним прислушиваются все, кто участвует в этом. Одного этого в данный момент не дано. Кроме того, центральный вопрос ненасильственного общения – это то, что нужно человеку или общине для того, чтобы воцарился мир и чтобы каждый чувствовал себя комфортно. Существуют также конфликты в ненасильственном общении, но они осуществляются без насилия, и язык является важным элементом в этом процессе.

Поэтому насилие на языковом уровне всегда приводит к конфликтам. Таким образом, в отношении Короны можно было бы также применять гораздо менее авторитарный подход в политике, задавая вопросы сообществу и позволяя ему участвовать в процессе поиска решений. Это может быть утопией, но проблема в сообществе также должна решаться коллективно. Это не помогает притворяться авторитарным образом, что единственно правильное решение.

Так что рано или поздно возникнут разногласия, если люди будут продолжать вести себя так, как будто основные потребности самоопределения, как по отношению к организму (прививки, иммунная карта, близость), так и по отношению ко всей внешней жизненной ситуации (работа, жильё, социальное участие, радость жизни), были просто плоским выражением чрезмерного эгоизма.

Взгляд на историю может помочь визуализировать важность удовлетворения потребностей каждого человека в (мировом) обществе: Тот факт, что после Первой мировой войны Германии было отказано в праве на самоопределение, был, например, одной из причин опустошительной Второй мировой войны. На это указал не только Путин в своей речи перед народом несколько дней назад (15), но и такие историки, как Вольфганг Эффенбергер, который в своей книге «Рок Европы. Революция, путаница Советов и Версаль», – резюмирует он: «До сегодняшнего дня право на самоопределение используется только как оружие имперского мышления по вкусу» (15). Кроме того, цитата ещё раз разъясняет, какие фатальные последствия могут возникнуть, когда используется коммуникация с применением насилия и, таким образом, игнорируются потребности многих людей.

Даже если в большой политике не удаётся сразу же совместными усилиями справиться с острым кризисом, тем более важно, чтобы хотя бы каждый гражданин уделял внимание своим собственным нуждам и нуждам своего ближайшего окружения и общался с ними ненасильственным образом, например, прислушиваясь к другому человеку, даже если у него совершенно чуждое отношение. Возможно, не все потребности могут быть удовлетворены, но, возможно, есть возможности для действий, которые могут быть изучены. Возможно, тогда, вместо борьбы, появится нечто вроде нового творения и творчества. Человек способен бороться, но он также способен подняться над собой в положительном смысле.